Повседневная жизнь советского разведчика, или Скан - Страница 67

Основное отличие нелегальной разведки от «легальной» состоит в том, что нелегал для своего прикрытия не использует документы и учреждения своего правительства, а выступает в качестве иностранца. «Профессия иностранец» — так образно и точно определяет писатель В. Аграновский амплуа Абеля и Лонсдейла в своей одноименной книге.

Следует подчеркнуть, что такой нелегальной службы, которой в настоящее время располагает российская разведка СВР, насколько мне известно, не было и нет ни в одной службе мира. Нелегалы ЦРУ США — это те же легальные разведчики, но более глубоко законспирированные под сотрудников частных фирм и компаний. В британской СИС (МИ-6) был знаменитый разведчик-нелегал Сидней Рейли, который успешно действовал в начале двадцатого века в России, да и то он был одесситом. Легкий камуфляж с заменой документов, но без отхода от родного языка и от своего гражданства — вот наиболее часто употребляемый всеми разведками прием. Но кардинальная перестройка с отходом от гражданства, от родного языка, национальности, религии, профессии имеет место лишь в нашей нелегальной разведке. Человек из гражданина Сидорова буквально превращается в мистера Смита. Еще вчера он выправлял справку о прописке в ЖЭК г. Урюпинска, а сегодня открывает небольшую фирму в Лондоне или Брюсселе. Несколько лет до этого он с трудом читал английский алфавит, а сегодня владеет языком Диккенса не хуже выпускника Кембриджского университета.

Конечно же, за всем этим стоит колоссальный труд — труд самого нелегала, целой команды специалистов, над обеспечением его будущей командировки работают многочисленные сотрудники Службы. Подготовка такого специалиста разведки — дело невероятно сложное, длительное и дорогостоящее. Отбор кандидатов для работы в особых условиях намного строже, чем для «легальной» работы. Физическая и психологическая нагрузка на человека, находящегося на подготовке, огромна, и не всякому удается дойти до конца. Вместе с тем удачная оперативная деятельность разведчика-нелегала с лихвой окупает все затраты. Нелегальный метод ведения разведки — острое оружие, не имеющее аналогов в мире.

Самый сложный период в жизни нелегала — это адаптация к новым условиям работы за границей. Нужно быть предельно внимательным и осторожным, чтобы не совершить роковую ошибку. А подводные камни подстерегают его на каждом шагу. Это сейчас, когда все «прелести» Запада широким (и грязным) потоком хлынули на нашу землю, можно составить о нем хоть какое-то представление. А в те времена наши люди знали о западном образе жизни мало или совсем ничего.

Рассказывает Рудольф Абель. Где-то в двадцатых годах он в первый раз выехал в нелегальную поездку в Германию, чтобы восстановить связь с пропавшим агентом. Когда он отправился на поиск этого человека в один из районов Гамбурга, навстречу ему выбежал какой-то мужчина и на русском (!) языке спросил:

— Слушай, мужик, где тут можно пос… ть?

— Не знаю, — автоматически по-русски ответил Абель.

Он был шокирован и расстроен до глубины души: как, по каким признакам этот чужой человек, судя по всему, выходец из России, узнал в нем соотечественника? Значит, в его манере поведения сохранились какие-то неуловимые, но заметные со стороны детали, характерные для русских? Вероятно, так оно и было. Мне самому удавалось издалека, по одной только походке, со спины, узнавать своих соотечественников на улицах Копенгагена или Стокгольма. К сожалению, мы не умеем правильно ходить, нас нигде не учат этому, мы с детства развиваем плоскостопие, раскачиваемся всем корпусом, и потому своей медвежьей походкой выделяемся из толпы.

Не выделяться из толпы, учит практика оперативной деятельности разведчика. Так-то оно так, считает нелегал Лонсдейл, но излишняя скромность тоже заставляет обратить на себя внимание. И он прав. Во всем нужна мера.

Очень частой нелегалов случаются накладки из-за языка. Однажды, когда Григулевича спросили, нравятся ли ему картины Шагала, он резко (по-русски, разумеется,) ответил: «Нет!» Когда стоявшая рядом супруга толкнула его локтем в бок, нелегал тут же поправился: «Так, кажется, звучит отрицание на русском языке?» Его оппонент подтвердил, что так оно и есть.

В языке коварнее всего ведут себя междометия, потому что они — производные от эмоций, а эмоции трудно поддаются контролю. Если у русских выражением удивления служит междометие «ого!», то у американцев — «уау!», а у немцев — «нану!». Русская женщина кличет кур междометием «цып-цып», немка — «путт-путт», а шведка — «пулль-пулль». По халатности Центра в одном городке одного североевропейского государства в 50-х годах сошлись два нелегала. Волей случая они оказались в бане и, как водится в этой стране, с легким паром приняли несколько капель «на грудь». Разговорились. Один из нелегалов стал рассказывать, как у них в деревне гонят самогон, и для иллюстрации снабдил рассказ междометием «кап-кап-кап!» Скоро их встречи прекратились, потому что собеседник доложил о встрече в Центр, и тот вскорости развел любителей попариться в разные стороны.

Малоприятные накладки могут случиться и при воспроизведении названий художественных произведений — опер, картин, литературных произведений. Например, известная у нас опера «Чио-чио-сан» имеет совершенно другое название — «Мадам Баттерфляй», у нас названию оперы Вебера «Волшебный стрелок» соответствует немецкое название «Вильгельм Телль».

Но неприятней всего могут оказаться неожиданные столкновения нелегала со своими знакомыми земляками. Несмотря на кажущуюся ничтожную вероятность такого события, они все-таки случаются и положительных эмоций у нелегала отнюдь вызвать не могут, даже если ему встретился очень хороший друг.