Повседневная жизнь советского разведчика, или Скан - Страница 49

Браунинг содержал в Копенгагене большую виллу — трудно было представить, чтобы ему для жилья подошла квартира, он сорил деньгами налево, направо и вокруг себя. Его вилла постоянно гудела от мужских и женских голосов, потому что каждый День он устраивал какое-нибудь «пати». Он везде поспевал, знал, что, где и когда происходит в городе, был в курсе всех событий и сплетен. Летом, когда все Дипломаты выезжает в отпуск на родину, Браунинг с большой компанией отправлялся в Грецию, где у него имелись собственный остров и яхта. Судя по всему, разведка была для него хобби, а потому он добивался на этом поприще неплохих результатов.

Я познакомился с ним на ланче в клубе младших дипломатов (мы его называли разведклубом). Язык Браунинга произносил слова беспредельного восхищения его хозяина знакомством с русским атташе, а глаза, глаза хитрой Лисы, забавляющейся с Колобком, откровенно говорили: «Ну что ж, милый кэгэбэшник, здравствуй! Какой ты неотесанный и желторотый! Так и хочется тебя съесть, то есть завербовать. Ну что ж, за мной дело не станет».

Он «подбирал ключики» и «подбивал клинья» почти под каждого из нас и не ленился делать это и в будни и по выходным дням. Рауты и приемы уже не устраивали Браунинга, и он избрал другой путь обхаживания этих странных русских. Он немного владел русским языком и однажды, переодевшись в «рыбацкое» — грубую брезентовую куртку и резиновые сапоги, — с бутылкой «столичной» в кармане явился на причал, от которого отходил катер с посольскими и торгпредскими рыбаками. Некоторые обратили внимание на незнакомого человека, но мало ли кто это мог быть: новенький или временно командированный, чей-то приятель из польского или чешского посольства. Главное, он, как и все, явился вовремя, поздоровался и предъявил «билет». Во время лова рыбы в нем трудно было узнать лондонского дэнди, потому что он быстро усвоил пролетарские замашки постоянных участников этих походов и ничем не выделялся из общей массы. Сказывалась, вероятно, школа Сиднея Рейли!

...

Наблюдая за карманами брюк «Д», никаких выпирающих предметов я не наблюдал.

Браунинг сделал несколько таких отчаянных «ходок», пока не был опознан одним нашим дипломатом. Когда он в очередной раз поднимался на борт катера, в вежливой форме ему было предложено убраться восвояси.

Конечно, во время рыбалки он вряд ли кому делал предложение о сотрудничестве, но завести полезное знакомство вполне мог. Обстановка на катере этому благоприятствовала.

У меня существует подозрение, что первым английским разведчиком, который работал с Гордиевским, был именно Роберт Браунинг.

Не уступали англичанам в наглости и сотрудники местной резидентуры ЦРУ. Американцы действовали более нахраписто и без особых затей. Они чувствовали себя в Дании как дома и не утруждали себя хитроумными комбинациями в попытках установить контакты с советскими гражданами.

...

Как это ни странно, но такова американская действительность.

Попытаюсь продемонстрировать это на собственном примере.

В поисках оперативных связей мы с моим коллегой В. Ф. наткнулись на одну смешанную датско-англо-американскую компанию молодых ребят, которые поочередно собирались у себя дома и играли в покер.

— Боря, давай подружимся с ними и тоже попробуем поиграть с ними в карты, — предложил В.

— Так мы и играть-то не умеем, — возразил я.

— Ничего, научимся. Да покер — это лишь предлог, главное…

— А даст ли «добро» «резак»?

— Попробуем уговорить. Все-таки это выход на англичан и американцев.

Как ни странно, резидент довольно быстро сдался на наши уговоры, и в ближайшую пятницу мы отправились в гости к датчанину Поулю, у которого намечалось очередное заседание импровизированного покерного клуба. Играть нам разрешили исключительно «по маленькой», не выходя за рамки тех оперативных средств, которые отпускаются на организацию встречи с первичными связями.

Заседание интернационального клуба начиналось довольно поздно — часов в десять вечера. Перед игрой его участники подкреплялись «чем бог послал» за счет хозяина дома, а потом уж садились за карты. Двое начинающих «покеристов»-русских, благодушный улыбчивый датчанин, азартный англичанин и бесшабашный американец представляли собой весьма любопытное зрелище. «Посиделки», как и полагается, длились до рассвета, а когда начинал ходить городской транспорт, гости разъезжались по домам.

Как новичкам, нам с В., естественно, прилично везло, и мы были даже в небольшом выигрыше, что дало повод подозрительному англичанину обвинить нас в заговоре. При этом наш контакт с членами клуба постепенно креп, углублялся и приобретал доверительный характер. Мы с В. уже прикидывали, кого из них кому «взять на себя» и кем заняться, так сказать, в индивидуальном порядке, как только клуб прекратит свое существование. В том, что клубу была отпущена короткая жизнь, мы были уверены: если он сам не распадется, то приложим к этому руки мы.

Все шло по плану, пока очередь на проведение «заседания» клуба не подошла к американцу. Он снимал небольшой коттедж на окраине Копенгагена, и после плотного ужина мы с хозяином дома вышли покурить на веранду.

...

Луна горела в полнакала, ветерок взбрыкивал теленком.

— Борис, — обратился он ко мне, загадочно улыбаясь и делая ударение на первом слоге, — ты ведь работаешь в КГБ?

— Манфред, — ответил я ему в тон, — откуда у тебя такие сведения?